«Я из города-призрака»

Территория Украины с пропускным режимом, подвергшаяся интенсивному загрязнению радионуклидами после аварии на Чернобыльской атомной электростанции, 30-километровая зона отчуждения, как мы ее сегодня называем, – то место на карте, где до 1986 года жил Петр Павленок.

Припять, Полесское, Вильча, Янов... Призрачно все. Зона безусловного отселения в связи с радиоактивным загрязнением. «Оживает» она разве что после Пасхи, когда бывшие местные едут сюда на кладбище, чтобы помянуть умерших родных. Трагична история ЧАЭС. А вместе с ней и Припяти, которая должна была стать передовым городом энергетиков. Рос населенный пункт, рассказывают, как на дрожжах. И таким вот, совсем молодым, насчитывающим всего 16 лет истории, превратился в город-призрак. Живым он выглядит лишь на фото, сделанных до катастрофы. И у Петра Павленка такие есть. В выпускном альбоме…

Петр Николаевич родом из Полесского района (северная его часть находится в Чернобыльской зоне отчуждения). В 1974-м вместе с родителями переехал в деревню Семиходы (это близ Чернобыльской АЭС и Припяти). Потом стали припятчанами. Город Припять, улица Ленина, 20 – с 1986 года это адрес-призрак.

– Я работал в воинской части водителем, – вспоминает Петр Николаевич, которому тогда было лишь 26 лет. – В момент взрыва находился в деревне. Это была пятница. Собирался в командировку в Белоруссию. Выехал, даже не зная, что случилось. Ехал обратно уже в воскресенье. По пути – станция Вильча (была такая, тоже выселена). На ней людей никогда не встречал, а тут смотрю – стоят, просят остановиться. Откуда они тут? Человек шесть… «Подвези, – говорят, – очень надо». Разговор пошел. «Уже, – обсуждают, – и по телевизору показывали». «Что показывали?» – не понимаю… В субботу у нас и базар был. Никто еще ничего не знал, никто никому не говорил, что Чернобыль взорвался. А в воскресенье началось отселение. Я домой приезжаю, отец и рассказал, что по местному радио объявили эвакуацию. Я, честно, поначалу сомневался, думал – снова учения. Нет, оказалось – правда: взорвался реактор. Покидали город кто на чем мог. Даже на комбайнах и тракторах. Посты поставили. 15 километров, 30… И там проверяют и тут проверяют. Измеряют радиацию, следят, чтобы лишних вещей с собой не брали. – И, вздохнув, добавляет: – Все люди потеряли. Как на войне. Страшно.

В конце апреля – начале мая Петр Николаевич участвовал в эвакуации своей воинской части. Как-то, вспоминает, в разговоре обронил: «Это похуже Хиросимы. Сколько урана в бомбе, а здесь…» В ответ услышал: «Да ты что это панику разводишь?!» Помню, помогали одной женщине сынишку искать. Тогда-то и увидел этот четвертый реактор на расстоянии ближе километра. До сих пор стоят перед глазами его раздвинутые взрывом стены…»

На Свислоччину Петр Павленок перебрался в конце 1986-го. Как оказалось, навсегда. Но про малую родину не забывает. Бывает на могилах родных. В позапрошлом году ездил к маме на кладбище в Полесский район. «Едешь и не узнаешь местности, – с грустью говорит он. – Заборы повалены. Где были поля, лес вырос. Все заросло. Только и вспоминаешь, как там когда-то красиво было. Эх!..»

Наталья ТУРКО
Фото автора